Три разговора с тремя рок-легендами

Журналистская судьба не раз сводила меня — когда очно, когда посредством телефонной или интернет-связи с музыкантами разного калибра — в том числе и с теми, кого принято называть рок-легендами. Скажу сразу: это такие же люди, как и мы с вами, со своими, зачастую заметными сразу, недостатками, но и с невероятным количеством достоинств, иначе они бы, конечно, в рок-легенды бы никак не угодили. Сегодня мне вспомнились три разговора — с Тони Айомми из Black Sabbath, с Яном Андерсоном из Jethro Tull и с Дьердем Молнаром из венгерской группы Omega.

Тони Айомми:

«Рок-н-ролл не может стать рутиной»

С Тони мы разговаривали перед российскими концертами Black Sabbath, случившимися после выхода альбома «13», спродюсированного Риком Рубином. Конечно, я спросил об опыте сотрудничества с этим выдающимся продюсером.

— Мы ведь долго делали альбом, с начала 2000-х, по разным соображениям останавливались, возвращались… Но на последнем этапе Рик, конечно, сделал очень много. Он был упорен и последователен в том, чтобы получить, как он говорил, «тех самых Sabbath», которыми он заслушивался когда-то. Это, кстати, о том, что мы остаемся все теми же, просто Рику удалось это услышать и понять – а за ним услышали и поняли мы сами. Вообще работать с ним – одно удовольствие, он мало того, что великолепно слышит и чувствует музыку, он еще и умеет воплотить то, что ему кажется верным, в реальность так, что это словно бы происходит само собой. Немногие обладают этим даром.

— С вами в записи принимал участие барабанщик Rage Against The Machine Брэд Уилк. Каково было работать с музыкантом совершенно другого поколения?

— Брэда нам порекомендовал все тот же Рик, и это был отличный совет. Он прекрасный музыкант, практически «с колес» влился в процесс работы. Никаких «конфликтов поколений» у нас не было, если вы об этом (смеется). Да и вообще с молодыми музыкантами работается отлично.

— Вы выходите на сцену почти полвека. Рок-н-ролл не превратился в рутину, в «просто работу»?

— Нет, конечно. Были более простые моменты в жизни, были более сложные, это было связано с обстоятельствами жизни, с человеческими отношениями, с рекорд-бизнесом, в конце концов, но от музыки я никогда не уставал. Мне кажется, рок-н-ролл не может стать рутиной. Только в том случае если музыкант ошибся в выборе занятий… хотя что-то я не припомню таких ошибок.

Самым удивительным в этом разговоре были его обстоятельства: Томми звонил мне сам, а во время звонка я находился на детской площадке, куда по стечению. обстоятельств забрела парочка лиц без определенного места жительства. В то время, как я говорил с легендарным гитаристом, означенная парочка разливала в пластиковые стаканчики неясного рода жидкость, а к финалу интервью между участниками возлияния началась натуральная драка. От контраста между британским говором Айомми и матерными выкриками бомжей зубы сводило… Но рок-легенде я об этом ничего не сказал.

Ян Андерсон:

«Рок развивается эволюционно, без резких взрывов и потрясений»

Разговоров с Андерсоном у меня было несколько — два или три телефонных и один личный, причем в прямом эфире: мы с ним и промоутером Алекссандром Чепарухиным сидели в студии «Радио Культура». Ян — человек резкий, неласковый, почти патологически рациональный; он ценит свое время и не готов жертвовать им ради праздного наслаждения звездным статусом (кстати, Чепарухин рассказывал, что Андерсон, который сам себе менеджер, был одним из самых непростых его контрагентов за всю историю организации концертов, а ему есть с кем сравнить!). Вот и в разговоре он был таким же: неуютным, колючим, но абсолютно честным.

— Вы занимаетесь благотворительностью, насколько мне известно? Я читал, что ваш альбом Aqualung Live тоже акция благотворительная…

— Благотворительность – понятие относительное. Вот сверхбогатые музыканты — Стинг, Элтон Джон — вкладывают деньги кто в спасение тропических лесов Амазонки, кто — в борьбу со СПИДом… Я не настолько богат, поэтому я дотирую спасение вполне конкретных диких горных котов. Они реальны, их можно увидеть своим глазами. А что касается альбома, то все прибыли от его продажи пошли в помощь бездомным людям. Они не виноваты, мне кажется, что лишились крыши над головой. Кому-то повезло больше, кому-то меньше, и те, кому повезло больше, должны помогать невезучим. Да и потом ведь герой моего альбома 35-летней давности, Акваланг — он ведь бездомный бродяга! И заработал некоторое количество денег. Может себе позволить поделиться с собратьями по несчастью, я считаю (смеется).

— Вы как-то обмолвились, что давно не встречались с революционными явлениями в рок-музыке. Но вы выступаете вместе с относительно молодыми музыкантами, записываетесь с ними — как, например, с американцами Young Dubliners…

— Я могу пояснить свою позицию. Новая рок-музыка взрастает на богатейшем культурном наследии прошлого, и она не меняет картину мира, а лишь дополняет ее. А когда начинали The Beatles, Rolling Stones, когда играли Cream и Джими Хендрикс, они эту изобретали реальность практически на пустом месте. Все было впервые! А в последнее время речь идет прежде всего о техническом прогрессе. Посмотрите, как много в музыке нынешних дней сэмплеров, секвенсоров, компьютеров, электроники! Сегодня рок развивается эволюционно, без резких взрывов и потрясений. Это прежде всего музыка переработки уже созданного — ведь так много всего было создано за такой, в общем-то, короткий срок. Что же касается Young Dubliners, то эти симпатичные американцы уж точно не революционеры! Они играют рок, основанный на кельтской мелодике, и делают это хорошо.

Дьердь Молнар:

«Быть живой легендой тяжело — и при этом просто»

Они должны были приехать в СССР на несколько десятков лет раньше, но венгерское государственное агентство «Интерконцерт» сочло грандов местного прогрессива ненадежными идеологически, и отправило в Москву диско-коллектив Neoton. Поэтому группа «Омега» приехала в Россию впервые только в середине второго десятка третьего тысячелетия — поэтому поводу я и связался с гитаристом группы Дьердем Молнаром. В его ответах слышатся уважение к прошлому, скепсис по отношению к настоящему и мудрость, не очень-то свойственная рок-музыкантам.

— В 1968-м вас пригласили в Англию для записи альбома — наверное, первых и в ту пору единственных представителей социалистической страны. Очень хочется подробностей.

— Нашего менеджера звали Джон Мартин. Его клиентами были Spencer Davis Group, The Who, Джо Кокер, Cream, The Animals и так далее. Они приходили на наши концерты: когда мы, например, играли в клубе Revolution, которым владел Джордж Харрисон, мы познакомились с Эриком Клэптоном, Джими Хендриксом, музыкантами из The Who… Джон Мартин организовал нам запись в студии Marquee — и за три ночи мы записали свой первый англоязычный альбом (у нас больше не было времени, Джон устроил нам очень интенсивное турне). Он назывался Omega Red Star. Но тут же нас заставили вернуться домой — судя по всему, из-за советского вторжения в Чехословакию. Потом наши культурные политики отправили в Англию другую группу, а те, к их ужасу, дали интервью радиостанции «Свободная Европа», после чего английская история вообще была заморожена. Мартин ужасно расстраивался, он говорил: «Никогда не представлял себе возможность такого идиотского решения!».

— Долгое время вашим главным хитом была песня «Девушка с жемчужными волосами», которая потом превратилась в хит Scorpions — White Dove. Как это получилось?

— С этой песней мы победили на международном конкурсе в Токио в 1970 году. А со Scorpions мы старые друзья — они выступали у нас на разогреве во время европейского тура в конце 1970-х, а в 1994-м мы пригласили их в качестве специальных гостей на наш будапештский концерт. Вот после того концерта они и сделали свою версию нашей песни, которая получила название White Dove.

— Каково это — быть живой легендой? Ходит ли на ваши концерты молодежь?

— Да, ходит — и в гораздо большем количестве, чем мы могли бы предположить. Мы же группа трех поколений, на наших концертах вместе аплодируют деды, отцы и дети (смеется). А быть живой легендой тяжело — и при этом просто. Если любить людей, то легко. Если жить честно — тоже легко. Людей мы любим, это несложно; жить честно — сложнее, но мы стараемся.

---

Подготовлено по материалам портала "Салон AudioVideo", октябрь 2017 г. www.salonav.com