Стив Альбини: бунтарь с резонами

Звукозаписывающие компании считают его «неудобным» продюсером, однако количество записанных им альбомов давно перевалило за тысячу. Среди его клиентов были Pixies, Nirvana, Gogol Bordello, Mogwai и сотни других. Он не любит называть себя продюсером, предпочитая нейтральный термин «звукоинженер», и старается минимально вмешиваться в творческий процесс, но его репутация в рок-среде невероятно высока. Он – музыкант, идеолог, публицист. Его зовут Стив Альбини.

Подростком он освоил бас-гитару и рок-н-ролл; поступив в школу журналистики при Северо-западном университете в Эванстоне, штат Иллинойс, начал писать статьи для фанзинов. Активно играл в группах, но главное — именно в студенческие годы Стив Альбини впервые сел за пульт звукорежиссера. Поначалу это занятие интересовало его как инструмент для фиксации собственного творчества (в 1982-м он вместе с Джеффом Пиззати и Сантьяго Дуранго основал трио Big Black). Группа Альбини играла то, что впоследствии назовут noisecore; это была саркастическая и ничего не боящаяся музыка. Потом было другое трио, Rapeman, потом Shellac, существующий и поныне.

Альбини – продюсер нетипичный. Существование «своего звука» он отрицает. Возможно, он прав, но у всех сделанных им записей есть общие моменты. Большинство продюсеров стараются записать все инструменты по отдельности, то Альбини любит фиксировать весь материал сразу, вживую и с минимальным количеством дублей. Он предпочитает аналоговую запись. Его чикагская студия Electrical Audio оснащена четырьмя плёночными магнитофонами. При этом он считает, что цифровые форматы высокого разрешения звучат «вполне себе ничего… но звучание качественного винила до сих пор ни с чем не сравнимо».

Примерно в той же степени, если не в большей для Альбини важны микрофоны и микрофонные предусилители. У него собственный метод расстановки и свои предпочтения для каждого инструмента. И еще: при сведении он, как правило, старается не особенно выделять вокал – именно это послужило причиной его конфликта с руководством лейбла Geffen во время записи In Utero, альбома группы Nirvana.

Одной из первых визитных карточек для Стива стал альбом группы Pixies — Surfer Rosa (1987). Он построен на постоянных контрастах «громко/тихо», любимых лидером группы Блэком Фрэнсисом, но Альбини, сделавший запись за десять дней, довел «громко» до состояния «яростно». Для более натурального звучания вокальных партий басистки Ким Дил он загнал ее в ванную комнату, а голос Фрэнсиса для придания ему «рваного, порочного оттенка» пропускал через гитарный усилитель. Сегодня этот диск с неизменным постоянством оказывается в списках «ста самых главных альбомов XX века» — кто бы эти списки не составлял.

Второй альбом гитаристки и певицы Пи Джей Харви, Rid Of Me (1993), был записан за 12 дней, хотя сама Харви утверждает, что основной массив работы был сделан в течение первых трех. «Стив совершенно не вмешивался в процесс – вот только я никогда не видела, чтобы микрофоны расставлялись таким образом, как это делал он: они были на полу, на стенах, на окнах…», — вспоминает она. Именно Rid Of Me Альбини передал Кобейну, чтобы тот представил, как будет звучать In Utero.

Выбор Альбини для записи второго альбома Джимми Пейджа и Роберта Планта  Walking Into Clarksdale (1998), вызвал недоумение. Но Стив, не вмешиваясь в звуковую картину звучания старых рокеров, очистил ее от ненужных излишеств и вернул к истокам музыки Led Zeppelin, акустическому блюзу. Надо думать, именно поэтому сингл Most High получил в 1999-м премию «Грэмми» как лучшая хард-роковая запись года.

…У Альбини три жестких и необычных этических принципа. Он не настаивает на том, чтобы его имя стояло на обложке альбома и отказывается от авторских отчислениях с каждого проданного экземпляра (royalties). Если запись проходит в его студии Electrical Audio, помимо гонорара он получает арендную плату за помещение, и все. Если запись проходит в другой студии, свой гонорар он вычисляет следующим образом: «Я принимаю во внимание множество факторов: насколько мне симпатична группа, насколько хороши музыканты, насколько они готовы к записи, насколько крупна компания звукозаписи, которая оплачивает запись».

«В студии я всего лишь выполняю свою работу», — говорит Альбини, — «и это лица и названия групп печатают на майках, а не мое имя. Моя схема такова: я сделал работу, мне заплатили, спасибо, до свиданья.  И проценты должны идти группе. Нельзя доить группу процентами вечно за то, что я сделал один раз и в чем больше не участвовал. И все должны так делать».

Такие люди, как Альбини, нужны рок-н-роллу, как воздух. Он не просто честен: в его умалении собственных достоинств есть гордость цехового мастера средних веков: я знаю ремесло, но не более того. И если рок-н-ролл в ближайшее время не загнется, то в этом огромная заслуга Стива Альбини. Бунтаря, у которого есть резоны для бунта.

Подготовлено по материалам портала "Салон AudioVideo", февраль 2018 г. www.salonav.com