Вот почему нам так необходимы аудиофилы [перевод]

Знакомьтесь, это Майкл Фремер. Он слушает трек «Avalon» Roxy Music на своей стереосистеме за 350 000 баксов. Это звучит великолепно! Да, он немного сумасшедший, но если вы настоящий ценитель музыки, у вас не должно возникнуть противоречий.

Фремер, если вы до сих пор не поняли, является аудиофилом высшего калибра: буквально миллионы долларов прошли через его прослушивающую студию, оборудованную по категории премиум-класса, и это только по данным журнала «Stereophile». Он был одержим винилом с 4-х лет и помнит этикетки любимых родительских пластинок на 78 оборотов.

Этот человек стал лидером движения в защиту винила, когда цифровая запись достигла своей кульминации, а компакт-диск стал доминирующим музыкальным форматом. Фремер решительно выступал за винил и его более высокое тональное разрешение, чем дискретизация компакт-диска — 44,1 кГц. (Об этом есть видео, которое показали на MTV в 1993 году).

Неделю назад мне посчастливилось познакомиться с Фремером в его полуподвальной студии прослушивания в Нью-Джерси. Честно признаюсь, к аудиофилам я на тот момент относился крайне скептически.

Сразу после того как Фремер встретил меня на вокзале недалеко от своего дома, мои страхи оказались реальностью. Всего лишь минута или две поездки на машине, и я слышу целую тираду в адрес видеообзора Уолта Моссберга о роутере Apple AirPort Express с возможностью вывода аудиосигнала, которая присутствует как в домашней системе Фремера, так и у меня дома: «Если он не собирается рассказывать людям о том, как это звучит, в чем тогда, черт возьми, смысл его обзора? Не лезь в мой мир, Уолт!» В адрес бедного Уолта было процитировано множество возмущенных строк. На что мое мнение звучало примерно так: «Ээ-м... ну да».

Но затем, разместившись в кожаном шезлонге, рассчитанном на одного, в подвальном аудиохранилище Фремера, на самом козырном месте возле акустической системы Wilson MAXX3 за 65 000 долларов, я слышу, как игла опускается и начинает играть «Run» из альбома «Talkie Walkie» группы Air. Это песня, которую я не слышал прежде (отдалился от творчества Air после того как изрядно переслушал их альбом «Moon Safari»), теперь одна из моих любимых. Положа руку на сердце скажу, что на тот момент я не слышал ничего подобного на такой стереосистеме. Никогда в жизни!

Песня заканчивается, и, выйдя из состояния эйфории, я слышу шипение. И да, пока запись воспроизводилась, я пару раз слышал шум и треск. Разве это не та самая элитная аудиофильская система? Разве звук не должен быть настолько чистым, чтобы быть в состоянии поддержать жизнь вместо воды в течение нескольких дней подряд?

Я указал на это легкое, очень легкое, но все же заметное шипение Фремеру — эта, частота, вероятно, ускользает из его спектра слуха слушателей за пятьдесят. Думаю, ему все равно.

Услышав, что я поклонник Боуи, Фремер подходит к своим, кажется, безграничным стопкам и включает заглавный трек альбома «Heroes» с участием хора на немецком языке. Я с удовольствием хихикаю от откровенно непристойного уровня детализации, который слышу (Ich! Ich werde König!). Разумеется, я слышу шипение и треск, присущие 30-летним записям. В голову приходит закономерный вопрос: разве стереосистема за 350 000 долларов не должна быть полностью свободной от подобного рода примесей?

«Представьте, что вы идете насладиться симфонией, а на заднем фоне слышите кашель старикашек, так вот это то же самое», — заявил Фремер. Эти фоновые шумы необходимы. Они служат напоминанием о том, что мы находимся в реальном мире.

И вот мы воспроизводим «Heroes» в VBR MP3 256 Кбит на моем iPod без каких бы то ни было помех. Звучит как дерьмо. Да, никаких шумов или потрескиваний, но звук безжизненный и плоский во всех отношениях.

Тут я делаю вывод: аудиофилы в основном являются синестетиками. Они «видят» музыку в трехмерном визуальном пространстве. Вы закрываете глаза на стуле Майкла Фремера и можете увидеть подробную трехмерную матрицу звука, причем каждый элемент занимает свое особое пространство в воздухе. Это безумие, и я никогда не испытывал ничего подобного! Именно в этом трехмерном пространстве аудиофил живет, работает и тратит все свои деньги.

Сам Фремер первым признал, что для создания системы, которая будет более чем устраивать большинство меломанов, требуется от 3000 до 5000 долларов. Полагаясь на мои собственные соображения по шкале от 1 до 100, давайте поставим эту систему примерно на 85. Теперь представьте, что вы попробовали 85 и хотите идти дальше; вы хотите, чтобы пение Боуи с его треком «Heroes» поселилось в идеальной матрице вашей системы, чтобы его красиво дополнил женский хор/припев из трека Брайана Ферри «Avalon». Это именно то, друзья, за что вы заплатили бы сотни тысяч.

К сожалению, наша небольшая шкала логарифмична, так как переход от нуля до 85 не требует больших усилий или денег, в то время как переход от 98,6 до 99,1 путем замены силового кабеля стоимостью 2600 долларов на кабель за 4000 долларов становится вдруг оправданным. Именно это мы и сделали, и я напрягся, чтобы услышать какую-либо разницу вообще, но для Майкла разница была совершенно очевидной — звук не обязательно намного лучше с более дорогим кабелем, но однозначно другой: более теплый, более полный, как это описал он сам.

Суть заключается в том, что люди вроде Фремера не только слышат разницу — они ее преследуют, жаждут. Оказавшись в его прослушивающей студии, я ожидал, что во время запланированных нами тестов не увижу никаких различий: мы заменили кабели стереосистемы, которые стоили как ужин в лучшем ресторане Нью-Йорка на кабели стоимость которых равноценна году обучения в Гарварде, и я действительно услышал совсем незначительную разницу. Но для Фремера эта крохотная разница является невыносимым несоответствием — такие люди готовы отстегнуть круглую сумму, если это приблизит их даже на несколько десятых к совершенству. К сожалению, логарифмическая кривая асимптотична: потолка нет. Фремер будет первым, кто признает, что этот тип погони за неведомым не для всех.

Эта жадная погоня Фремера за небольшими различиями объясняет его ярую защиту аналоговых музыкальных форматов против цифровых носителей. Приведу две показательные истории.

Первая — это его воспоминание 1979 года про драматичный поход в магазин за альбомом Рая Кудера «Bop till You Drop» (первый мейнстримовый рок-релиз, записанный по всем цифровым канонам, что на тот момент позиционировалось как следующая ступень качества). Но после того как юный Фремер включил трек на своей новейшей системе, результат оказался далеким от ожидаемого. «Я почувствовал себя ужасно!» — вспоминает Фремер. Даже учитывая тот факт, что это воспроизводилось на виниле, Фремер уже мог распознать в своем аудиофильском трехмерном пространстве некоторые упущенные элементы, их там просто не было: «И это не потому, что я был противником цифровой записи, вовсе нет. Наоборот, я ожидал услышать нечто более совершенное».

Второй случай произошел несколько лет спустя. Это была публичная презентация компакт-диска перед аудиторией, состоящей из так называемых аудифилов. В то время как они взахлеб, восторженно аплодировали после первого трека, воспроизведенного на девайсе размером с холодильник, Фремер был в ужасе. Он слышал ту же плоскость и отсутствие деталей. «Я чувствовал себя… странно. Мои руки тряслись. Все, о чем я мог думать на тот момент, было — мы в заднице!» — вспоминает Майкл.

Уже несколько дней спустя на бампере его машины красовалась сделанная на заказ наклейка «Компакт-диски — полный отстой».

Так и началась длительная борьба, которая, к счастью, закончилась хэппи-эндом. C появлением SACD, настоящим ценителем которого является Фремер, продолжил свое существование и винил, так что на сегодняшний день Майкл по-настоящему счастливый человек: «Прямо сейчас я на вершине мира. Я решил сохранить винил, и нам это удалось».

Суть в том, что Фремер любит в первую очередь музыку и прежде всего музыку. Я боялся встретить аудиофила, которого больше волнует дорогостоящая аппаратура, нежели сама музыка. Но это совсем не тот человек, с которым мне довелось познакомиться. Майкл Фремер слушает музыку, чтобы удостовериться, что она воспроизведена качественно и не утратила того, что хотел предать исполнитель/автор. И слава Богу, что он это делает, потому что мы однозначно этим не занимаемся.

В большинстве случаев я слушаю пиратские аудиозаписи, сжатые и недостаточно качественные MP3-файлы, как, впрочем, и вы. Но даже если вы не слышите качество звука, нам нужен кто-то как Фремер — хранитель архивных фонограмм и омбудсмен новых методов записи, потому что в один прекрасный день вы захотите услышать их, и они будут доступны благодаря аудиофилам.

Эти стражи/хранители, как вовлеченные в индустрию аудиозаписи, так и вне ее, хотят быть уверенными в том, что на завтрашнем киносеансе, у вас дома, или в неопределенном будущем вы сможете услышать запись, которая передает каждую унцию тепла и жизни первоначального произведения. Потому что если вы способны слышать, если вам когда-нибудь доведется погрузиться в то самое 3D-пространство — вы, несомненно, будете благодарны за то, что в свое время Фремер помог за него заступиться.

Оригинал (2009 г): Why We Need Audiophiles

---

Подготовлено по материалам портала "Stereo & Video", март 2018 г. www.stereo.ru